NFT — теперь и у вашей бабушки
А потом… пришли мы. То есть, все остальные. Криптоэнтузиасты, инвесторы, блогеры, люди, которые до этого максимум собирали магнитики на холодильник. И рынок пошёл в рост. Миллионы, десятки миллионов. СМИ кричали: «Пиксели по цене квартиры!» Люди продавали всё, чтобы купить JPEG. И тут в игру вступил главный разрушитель романтики — массовое производство.
Сегодня NFT — это уже не только искусство. Это коты в очках, обезьяны с сигарами, лягушки с унылыми лицами и, конечно же, бесконечные клоны всего этого. Ирония в том, что «невзаимозаменимый токен» перестал быть невзаимозаменимым на уровне восприятия. Попробуй отличи одну «особенную» пиксельную обезьяну от другой — разве что фон меняется, да кепка чуть в сторону.
В какой-то момент стало казаться, что NFT коллекции рождаются быстрее, чем мемы в Твиттере. Генеративные алгоритмы штампуют тысячи «вариаций» персонажей, а маркетинг объясняет, что это — редкость. Правда, когда редким называют каждый третий токен, слово «уникальный» теряет вес. Это примерно как на блошином рынке, где на каждом лотке написано «единственный экземпляр».
И вот, когда рынок переполнен, NFT начинают проникать туда, где их, казалось бы, быть не должно. Помните, как вы думали, что ваша бабушка далека от всего цифрового? Ошиблись. Она уже в чате «NFT Клуб 50+», где обсуждают, какой токен подарить внукам на Новый год. У неё в кошельке лежит «цифровой вязаный кот» и коллекция «Ретро-тортики 1985».
Это, конечно, забавно. Потому что изначально NFT задумывались как инструмент для авторов, способ монетизировать творчество и сохранить права в блокчейне. Но в массовом сознании это превратилось в цифровой аналог почтовых марок — с той разницей, что марка не может внезапно подешеветь в десять раз за ночь из-за твита Илона Маска.
Вся эта история на самом деле закономерна. Любой модный тренд сначала элитарен, потом популяризируется, а затем… размывается. Помните, как виниловые пластинки были нишей для ценителей? Теперь их продают в супермаркете рядом с отделом бытовой химии. С NFT та же история — только вместо винила мы имеем бесконечный поток jpeg’ов, png’шек и gif’ок.
И да, иногда среди этого потока всё ещё встречаются настоящие жемчужины. Проекты, где художник заморочился, создал оригинальную идею, вложил в неё стиль и концепцию. Но найти их в море однотипных картинок становится сложнее. Нужно фильтровать шум, копаться в описаниях, следить за сообществами, а иногда и самому разбираться в том, что такое «метаданные токена» (да, звучит скучно, но без этого никак).
Тем временем индустрия продолжает расширяться. NFT — уже не только картинки. Это музыка, видео, документы, билеты на концерты, участки в метавселенных. И, конечно, всё это тоже однажды обретёт свои клоны и копии. Потому что массовый рынок не умеет останавливаться. Он видит спрос и заливает его предложением до тех пор, пока уникальность перестаёт быть уникальной.
Но, может, в этом и есть странное очарование нынешней эпохи NFT. В том, что они стали настолько доступными, что даже ваша бабушка может «заапрувить транзакцию в Метамаске» и с гордостью показать гостям свой цифровой альбом. И пусть половина этих токенов куплена по цене пары буханок хлеба, а другая половина — по цене новой микроволновки, в этом есть что-то… милое.
Потому что в конечном счёте NFT — это не только про спекуляции и миллионы на аукционах. Это ещё и про то, как технология становится частью повседневности. И, возможно, когда мода на пиксельных обезьян пройдёт, останется главное — умение хранить цифровые ценности так же бережно, как бабушка хранит старые фотографии в альбоме. Только теперь этот альбом будет в блокчейне.
